Попович Анна Федоровна
художник
Украина, Россия
«В своем творчестве никогда не была
неискренней, никогда не рисовала то, чего не люблю, конъюнктуры. Все, что
делала, делала изо всех сил и так, что лучше уже не могу. Никогда не даю
советов другим художникам, если они меня об этом не просят, и отрицательно
отношусь к поучениям, когда моя работа уже сделана. Считаю, что творчество —
дело самостоятельное! Это уже в наше время 9 сентября объявлено ЮНЕСКО
Всемирным днем красоты.
А в 1939 году, в начале сентября,
когда немцы заняли Польшу, Англия предъявила ультиматум Германии, и война стала
почти явью, именно 9 сентября в селе Новокаменка Херсонской области народ
опустошал магазины, запасаясь на случай войны солью, спичками, крупой...
Моя мама с покупками домой не дошла, а
вынуждена была по дороге зайти к бабе-повитухе‚ где я и родилась. Мы тогда были
«сами не местные» и снимали «углы» в разных хатах вплоть до 1946 года.
Из родного дома на Полтавщине
раскулаченный отец с бабушкой и мамой вынуждены были бежать ночью куда глаза
глядят, так как отца предупредил товарищ, что он с младшим братом находится в
списке-разнарядке и в плановом порядке должен быть расстрелян.
В это время дедушка и старший брат
отца уже были арестованы и сидели в Кременчугской тюрьме. Дедушка служил
дьяконом и не давал ключи молодым атеистам, которые именно в храме желали
играть сцены Рождества Христова — глумились, натурально изображали роды
Богоматери и т. п. За это его и посадили.
В 1941 году чекисты, отступая, всех
уголовников выпустили, а так называемых «политических», их было несколько сот,
сожгли заживо. Таким образом, дедушка пострадал за веру.
Мамины отец, брат, сестра умерли от
голода в 1933 году.
Федор Семенович, мой отец, был глубоко
верующим человеком; окончил церковно-приходскую школу, играл на нескольких
музыкальных инструментах и на чужбине очень скоро стал уважаемым человеком.
Мама, Ульяна Акимовна, родилась в
бедной семье, была одаренным человеком, самородком, обладала феноменальной
памятью — часами могла читать наизусть поэзию, в быту говорила притчами, была
прекрасным рассказчиком в лицах.
В детстве я готова была переделать всю
«страшную и ужасную» работу: закрыть черную от сажи печную задвижку, помыть
масляные чугуны, лишь бы мама потом весь вечер читала стихи или рассказывала
свои сказки.
Бабушку Ульяну Васильевну я очень
любила и дружила с ней, считаю себя ее воспитанницей. Говорят, что первые
слова, сказанные мной, были «я сама...». Я и по сей день принимаю решения сама
и никогда и никого не виню в своих неудачах. В школе я училась легко, без
труда, и это странно, так как к урокам совсем не готовилась, а сутки напролет
читала библиотечные книги. В этом степном селе чудом сохранилась прекрасная
библиотека местного помещика.
Прав ли был Страбон, когда предрекал‚
что люди ХХ - ХХ веков не будут представлять себе цивилизацию без городов!?
К четырнадцати годам я, кроме прочего,
уже прочитала Карамзина (позже перечитывала — стало понятнее), Светония‚
Плутарха, Гомера, но еще не видела поезда. А когда его увидела, то в нем же и
поехала в Москву к дяде Максиму в гости. Прошло полвека, а я помню, как сейчас,
это ощущение невероятного чуда - еду в Москву! Слышу торжественный голос по
радио: «Наш поезд прибывает в столицу нашей Родины — Москву!» Дядя, Максим
Семенович, в 1930-е годы бежал от расстрела в Москву, строил метро, выучился на
инженера, воевал, был ранен. К тому времени он стал видным инженером легкой
промышленности. Его квартира находилась на улице Горького, а на дачу ездили в
Бирюлево, где среди клубничных полей был поселок с очень красивым названием —
«Белая пчелка». Моя судьба пересеклась с дядиной, когда в 1987 году именно в
Бирюлеве я получила мастерскую.
А тогда, летом 1953 года, дядя водил
меня в Большой театр (и не раз). Побывала я и в Третьяковке, и во МХАТе, на
концерте Ивана Семеновича Козловского, на ВДНХ, в Елоховском соборе. Было о чем
рассказывать одноклассникам.
Как и все дети — были бы бумага и
карандаш, — я, сколько себя помню, рисовала все подряд. Выявилось, что по
памяти и по представлению, мне не составляет труда нарисовать похожими,
например, Марию Стюарт или Клару Лучко (посмотрев кино) или по типу комиксов
нарисовать похожими учителей и даже директора. Рисунки «красивых барышень» были
нарасхват — друзья просили подарить, а комиксы (раскадровки) гуляли под партами
и иногда срывали уроки. Родителей стали вызывать в школу: обсудить мое
поведение. А разве можно было объяснить, как это у меня получается, что я
только думаю о чем-либо или о ком-нибудь, рука водит карандашом по бумаге, и
получается изображение этого кого-нибудь.
Тогда, давно, профессия художника мне
представлялась чуть ли не сплошным праздником. Я думала, что такое удовольствие
— рисовать, а за это еще и деньги платить будут. Родители были недовольны моим
выбором. Пришлось проявлять своеволие.
Ближе всех городов, где учили на художника,
был Днепропетровск, и я решила поступать в Днепропетровское государственное
художественное училище, на живописный факультет. Я нарисовала карандашом в
четверть листа портреты Пушкина, Леси Украинки, Лермонтова, Гоголя и по
настоянию учительницы химии подписала их: «с натуры». Собрала свои рисунки,
наброски и поехала сдавать вступительные экзамены.
Мне еще повезло, что в коридоре
случайно мои рисунки увидел художник Константин Беркут. Видимо, ему понравились
мои наброски, и он написал записку в приемную комиссию, чтобы меня допустили к
вступительным экзаменам. Не знаю, как сейчас, а тогда конкурс был 12 человек на
место. В первый же день я поняла, что все абитуриенты вокруг меня или окончили
художественную школу, или их готовили родители-художники, а у меня даже не было
ни красок, ни кисти. Провал! Пришлось устраиваться на работу, а вечером
посещать изостудию, готовиться к поступлению в училище.
И вот я студентка! Но, как говорится,
«и жить торопится, и чувствовать спешит»: на втором курсе вышла замуж за
Поповича Владимира Владимировича, будущего врача, а на третьем курсе родился
сын Олег. Неожиданно мужа забрали в армию на 25 лет. Его стремление быть
специалистом я разделяла всегда - пришлось поездить по белу свету: Луцк,
Таежный городок в Забайкалье, Ленинград (муж учился в аспирантуре), затем
Москва. Творчески я работала всегда и везде, но семья в моей жизни занимала не
меньшее место.
При постоянных переездах графика
оказалась более мобильной техникой, а что касается профессии художника, я
теперь считаю, что труд - основа основ: работа - как все другие работы. Быть
матерью, женой - это тоже ответственный фронт работы.
Своими университетами, нечаянной
радостью, земным раем считаю поездки на творческую дачу «Челюскинская». Со всех
концов России сюда приезжают художники, все - индивидуальности, личности,
авторы будущих картин, а некоторые — уже в ореоле гения... Тетя Маша кричит:
«Обедать!» Отдельная мастерская, материалы для работы. Как не вспомнить добрым
словом Ингрид Николаевну Волынскую — референта по графике, которая нас всех
заботливо опекала. Дай ей Бог еще долго здравствовать! Тогда, на Челюскинской,
для художников были созданы идеальные условия.
На больших выставках участвую с 1964
года. Персональные выставки состоялись в Воронежском и Читинском художественных
музеях, несколько выставок - в Москве, и все - по собственной инициативе.
Мои работы находятся в художественных
музеях Воронежа, Пензы, Санкт-Петербурга, Краснодара, Читы и в частных
коллекциях Германии, Сирии, Кубы, Болгарии.
В 1960-е годы - годы повального
увлечения линогравюрой, я тоже работала в этой технике. Тогда я создавала
композиции только сочиненные и с крайностью, свойственной молодости.
Пейзажи и натюрморты, особенно с
натуры, считала более простым занятием.
Но меняется мир, меняемся и мы. В 1977
году однажды в восторге застыла перед красотой снежной зимы в Пианозове. И
несколько лет увлеченно рисовала зимние пейзажи.
Офорты, офорты...
В 1990-е годы увлеклась книжной
графикой. Судьба подарила мне возможность проиллюстрировать пять русских сказок
(издательство «Малыш»), а потом и другие. В своем творчестве никогда не была
неискренней, никогда не рисовала то, чего не люблю, конъюнктуры. Все, что
делала, делала изо всех сил и так, что лучше уже не могу. Никогда не даю
советов другим художникам, если они меня об этом не просят, и отрицательно
отношусь к поучениям за спиной, когда моя работа уже сделана. Считаю, что
творчество — дело самостоятельное!
Заботливый муж — еще одна моя
жизненная удача. Сын, Олег, художник книги, самостоятельный человек. О своих
огорчениях он со мной молчит, а видимые его удачи меня радуют больше, чем
собственные. Любимая внучка Ульяна — будущий врач — еще один фактор интереса к
жизни.
Возможность заниматься любимым делом,
никому не завидовать, любить этот светлый мир, быть довольной тем, что у тебя
есть любимые друзья — вот счастье. В данное время увлеклась
декоративно-прикладным искусством. Замыслов — через край!!! Для их
осуществления теперь бы только здоровья себе и близким да «четыре стены для
тишины».
Попович А.Ф.
Источники:
https://meshok.net/
http://www.artpanorama.su/?category=article&show=subsection&id=1062
http://museum.ru/N33225
http://artgallery.krasno.ru/IMAGES/Grafics/Popovich.htm
